Шалькендорфер: Немецкое общество похоже на больного булимией

Агрессивные мигранты обнажили глубокие проблемы Германии: на самом деле страна вовсе не толерантна и психически не здорова.

На минувшей неделе Германию потрясла серия происшествий, в очередной раз заставившая напомнить о миграционном кризисе в стране и Европе в целом. Обозреватель «Колокола России» узнал мнение немецкого публициста и философа Йоахима Шалькендорфера о мюнхенском стрелке и других трагических инцидентах.

«Колокол России»: Йоахим, в отношении стрельбы в Мюнхене, которую устроил 18-летний выходец из Ирана Али Давид Сонболи, многие в России уже стали выстраивать конспирологические теории. Как вы считаете, мог он согласовывать свои действия, к примеру, с сирийскими беженцами, которые на прошлой неделе также терроризировали Германию? Или, может быть, он как-то связан с радикальными исламистами?

Йоахим Шалькендорфер: Искать в этой истории исламский или, того хуже, какой-либо иной конспирологический след – верх глупости. Но зато она ярко показывает кризис миграционной политики и реальную степень терпимости в Германии. Этот молодой человек, еще школьник, родители которого приехали к нам из Ирана, вряд ли вообще был религиозным. Но он был совершенно одинок, имел глубокие психические проблемы, и успел проникнуться ненавистью к немецкому обществу.

Почему в последние моменты стрельбы, перед самоубийством, он выкрикивал: «Я – немец!», «Я здесь родился!»? Почему он так восхищался норвежским стрелком Андерсом Брейвиком, который, по сути, имел те же проблемы с друзьями и мироощущением, только в собственной стране? Все очень просто – он так и не смог стать своим в Германии, у него появилось чувство отчаяния. Затем на это наложился юношеский максимализм, психические проблемы, увлечение жестокими компьютерными играми – и вот вам итог. Этот парень до последнего момента искренне хотел быть немцем, даже считал себя таковым, но наше общество его таковым не считало. Вот почему нашему правительству и СМИ пора перестать врать народу и самим себе, что в ближайшее время мы, дескать, способны интегрировать миллионы мусульман.

КР: Сообщается, что отец Сонболи был таксистом, а его мать работала в супермаркете. Сам подросток, якобы, подвергался травле сверстников около десятка лет и давно обещал с ними поквитаться…

Й.Ш.: Естественно, он убивал предпочтительно подростков, немецких подростков из своего неблагополучного района, единственной радостью которых было собраться вечерком в американской закусочной и поговорить за жизнь. Для этого он обманом выманил их на площадь перед местным торговым центром. Он жаждал мести. В отличие от истории с афганцем, который ранее тяжело ранил китайских туристов ножом и топором в пригородном поезде в Баварии, этот парень не был религиозным фанатиком.

В отличие от 27-летнего сирийца, взорвавшего бомбу в рюкзаке в баварском же городе Ансбах, который на протяжении двух лет тщетно пытался получить немецкое гражданство, у Сонболи с этим проблем не было. Но в конечном счете наличие или отсутствие гражданства здесь ничего не решает – все эти злоумышленники оказались лишними в нашей стране и решили отомстить. Какие бы шумные манифестации с плакатами «Добро пожаловать в Германию!» ни устраивали наши власти – правду теперь видит весь мир.

КР: Выходит, реальный уровень толерантности в немецком обществе не так уж высок?

Й.Ш.: Наше общество больше всего напоминает мне больного булимией. Мы продолжаем пожирать, принимать вовнутрь новых мигрантов, а потом давимся ими, и Германию «рвет» вот такими вот трагическими случаями. И не случайно булимия считается психическим заболеванием. Практически все мои знакомые, которые много работают, выглядят абсолютно здоровыми и обеспеченными, принимают психотропные препараты, антидепрессанты. То же самое касается и школьников, и студентов.

И пусть наши проплаченные антифа размахивают флагами азиатских стран и открывают границы – это вовсе не доказательство того, что немцы ждут мигрантов с распростертыми объятиями. Вот вам еще пример – недавно я с другом посетил один поселок в 30 км от Кёльна. В самый его центр буквально пару лет назад заселили огромное количество мусульман, которые сейчас гуляют там с малолетними детьми. А на окраинах живут аутичные, молчаливые немцы, абсолютно не горящие желанием общаться с иностранцами. Буквально лет через 10-15 новое поколение этих мусульман взорвет Германию изнутри, потому что уже очевидно, что никакой межнациональной дружбы у нас не будет.

Возвращаясь к мюнхенскому стрелку, могу сказать свое мнение: мигранты из Ирана – люди исключительно культурные и работящие, на сто процентов лояльные Германии. Я лично симпатизирую им гораздо больше, чем тем же туркам. Но легче от этого никому не становится. Скажу больше, я сам родом из Силезии – большая часть территории этого региона веками была исторической частью Польши. И меня долгое время в Германии также никто не принимал за своего только по этой причине, хотя мои предки являются немцами как минимум в седьмом поколении. Если даже из силезцев задним числом фактически сделали иностранцев, как наши власти собираются дать вторую родину всем этим беженцам из Азии?  

КР: Вы отметили, что немецкий паспорт мало способствует интеграции… Похоже, вырисовывается новая большая проблема: можно быть гражданином Германии на бумаге, но по факту не ощущать себя таковым.

Й.Ш.: Немецкое гражданство или иные удостоверения личности на самом деле ничего не значат. Если вы не в курсе, у нас, можно сказать, до сих пор действуют законы нацистской Германии 30-х годов, только формулировки немного изменились. А наша нынешняя бюрократия вряд ли сильно отличается от таковой времен Третьего Рейха.

Если помните, при Гитлере в 1935 г. были приняты нюрнбергские расовые законы. Так вот, сейчас у нас до сих пор в ходу документ под названием «Свидетельство о гражданстве». Это единственный документ, выдаваемый властями после того, как вы докажете немецкое происхождение по крови.

КР: Это же откровенная нацистская политика «расовой гигиены»!

Й.Ш.: Именно так, причем в отдельных областях Германии невозможно стать чиновником, не имея такого свидетельства. Не так давно я потерял отца, и немецкие власти сначала отказались выдать разрешение на его захоронение на родине, намеревались отправить его останки в Польшу. Только по той причине, что он родился в Силезии. Мне очень повезло, что перед своей женитьбой на иностранке я получил-таки официальное свидетельство о принадлежности к германской нации. На это ушло несколько лет, причем решающим аргументом для комиссии стали фотографии моего деда в немецкой военной форме.   

«Прогрессивные» толерантные немцы, которые мечтают интегрировать весь мир, ничего не знают про наш закон о чистоте крови – до тех пор, пока им лично не потребуется аналогичный документ. Но самое веселое, что доказав свою расовую принадлежность один раз, в дальнейшем немцу придется повторять это каждые 10 лет. Честно говоря, при таком подходе я бы с большой радостью принял российское гражданство, потому что в вашей стране от меня не будут требовать никакой расовой чистоты.

КР: Что ж, сейчас на старые проблемы Германии накладывается варварская миграционная политика действующей власти. Все это в целом приводит к невеселым сценариям и мало оптимистичным прогнозам… Как считаете, ждут ли вашу страну новые потрясения?

Й.Ш.: Учитывая действия руководства и общее состояние немецкого общества, ответ очевиден. Похоже, полиции и спецслужбам даже выгодно нагнетать хаос по всей Германии, озвучивать каждое анонимное сообщение с угрозами из соцсетей. Ведь для силовиков главное – не потерять свои места, продемонстрировать добросовестное выполнение обязанностей. Для них смертеподобно признаться народу и самим себе, что они понятия не имеют, в каком городке или деревушке возьмется за оружие очередной отчаявшийся человек с расшатанной психикой, которого Германия не смогла успешно интегрировать.

Беседу вел Иван Ваганов